С днем рождения, Даник!

Елена АНОХИНА

Бывают люди – как солнышко. Встретишь такого человека, и светлее делается на душе от его улыбки, добрых глаз, ласкового слова.

Таким солнышком для всех, кто его знал, был Даниил Николаевич Чукарин, преподаватель Ставропольской духовной семинарии и регент семинарского хора. Ушел он ко Господу 19 августа 2018 года, в праздник Преображения Господня.

Родился Даниил 31 марта 1984 года в станице Зеленчукской Ставропольского края. В этом году ему исполнилось бы 37 лет.

После общеобразовательной школы окончил регентское отделение Санкт-Петербургской духовной академии и духовную семинарию. В 2010 году стал преподавателем Ставропольской духовной семинарии.

Обладая многогранным талантом, с 2011 года начал организовывать в семинарии рождественские и пасхальные представления, концерты к Дню Победы и Дню матери.

В жизни он отличался отзывчивостью, в работе – профессионализмом. Мы знали Даниила улыбающимся, всегда в хорошем настроении, излучающим любовь и доброту.

И поминаем душу усопшего раба Божия Даниила. Хочется рассказать о нем, чтобы понять, откуда истоки духовного света у этого человека, на похоронах которого плакали даже маститые пресвитеры… Наши корреспонденты поговорили с близкими Даниилу людьми.

По рассказам его дяди, Вячеслава Николаевича Смирнова, врача Ставропольской духовной семинарии, прадедушка Даниила, Макарий Корнеевич Бычков, был ктитором храма Святых первоверховных апостолов Петра и Павла станицы Зеленчукской.

Вернулся он с Великой Отечественной войны без ноги. И помогал в то тяжелое время вдовам – то крышу перекрыть, то хату построить. Со своей женой Ириной докармливали они монахинь, когда монастыри в округе закрыли. Их сын и четыре дочери росли при храме и пели в церковном хоре.

Так, Надежда Макаровна руководила клиросом в Андреевском соборе города Ставрополя. Бабушка Даниила Николаевича, Евдокия Макаровна, возглавляла церковный хор в станице Зеленчукской.

Родители Даниила Николаевича живут через дорогу от станичного храма Святых первоверховных апостолов Петра и Павла, за алтарем которого на церковном кладбище – могила их младшего сына.

И ежедневно молятся о упокоении его души. Конечно, разлука с сыном острой болью отзывается в их сердце. Особенно тяжело отцу, Николаю Николаевичу Чукарину, ведь в нашей традиции мужчинам слезы возбраняются – это считается слабостью.

Вот он и терпит молча. А мама, Мария Ивановна, и поплачет, и о сыночке расскажет.

Но нам-то сына не хватает… Откуда в нашем роду поющие на клиросе? С кого все началось? С прабабушки по женской линии. Три ее родных брата служили в Преображенском полку и пели в придворной капелле. Да и вся родня – верующие и поющие.

Она сама неграмотной была (ни одного класса не окончила), но человеком от природы музыкально одаренным. Поставит пятерых своих детей на клирос: «Давайте пойте!». Сейчас как дают настрой? До-ми-соль-до… А она нот не знала: ля-ля-ля-ля.

И поют все «Господи, помилуй», как она сказала. Талант такой по жизни. И дочь ее, мама моя, Евдокия Макаровна Лебединская, в храме пела, пока могла ходить и видеть.

И я в храме – псаломщик и регент на клиросе. Даня, когда еще многие буквы не выговаривал, «Господи, помилуй» и «Святый Боже» на клиросе пел. Даже солировал с четырех лет.

Каждую весну мы с ним ходили петь эксапостиларий на «Страсти Христовы» про разбойника благоразумного. Я – вторым, а Даня – первым голосом. Росточка-то маленького, ставили ему табуретку под ноги.

А в шесть лет его как церковного певца снимало Пятигорское телевидение. Сидит в саду под яблоней, кошку на руках держит и рассказывает о себе. Потом дети бегали: «Данька, мы тебя по телевизору видели!».

В музыкальной школе на пятерки учился, особенно на уроках сольфеджио его хвалили. Брат мой, протоиерей Василий Лебединский, когда-то служил в станице Исправной, и там некому было руководить церковным хором. Так Даня ездил туда по выходным дням и регентовал, хотя еще в школе учился.

И в Зеленчукской музыкальной школе преподавал сольфеджио, когда некому было. Предлагали ему педагоги поступать в музыкальное училище и потом идти в консерваторию, но он сказал: «Буду петь Богу!». И поступил на регентское отделение Санкт-Петербургской духовной академии.

Когда священнослужитель из Питера пригласил его руководить церковным хором в одном из храмов Северной столицы и потом остаться там, он отказался, говорит: «Мам, у меня уже тут все – и студенты, и друзья – коллектив!».

Да с его характером везде ему было комфортно! Делился со мной своими творческими идеями, когда готовил сценки к церковным праздникам, наброски сценариев давал мне читать.

Началось это у него в школьные годы. В одиннадцатом классе вдруг решил устроить для учителей день благодарения. Никогда такого тут не было! Подруга моя помогла ему сценарий написать, кому-то он поручил стишок рассказать, кому-то – песенку спеть, в них каждое четверостишие было посвящено какому-то учителю.

Собрались преподаватели и выпускники, всем педагогам по розочке подарили, концерт показали. Всем было так приятно! Потом классная руководительница говорила: «Даниил – чудо! Это ж надо было такое придумать!».

Никто его не заставлял, просто творческий человек. Внуков наших, своих племянников, любил сильно. Это дети дочери Ирины, на четыре года она старше Дани.

Плохо, что Ира с семьей живет далеко, в Подмосковье. Слава Богу, обещала внуков каждое лето привозить. Жизнь продолжается…

В детстве она с Даней, бывало, и воевала, не без того. То убирать он не хочет, а она заставляет, всякое было. Но любили друг друга.

Часто Даня в Питер ездил и к ней заезжал в военный городок под Истрой (муж Ирины – офицер). Приедет домой и рассказывает: «Мам, нам ночи не хватает. Все спят, а мы сидим с ней до утра, наговориться не можем».

Дарил сестре то колечко, то сережки. У него же девушки не было, так кому дарить?

Ира с Даней посещали Новый Иерусалим в Истре, и в Москве, сколько есть монастырей и храмов, во все обязательно заходили. Он свечки ставил, записочки писал, к святыням прикладывался. Ира говорит: «Мам, у меня здоровые ноги, но я за ним не успевала, прямо бегом бежала».

Часто бывал у Матронушки, его там все уже знали. Он жил этим! И любил приезжать неожиданно. Открывает двери, заходит: «Что, не ждали?». – «Всегда ждем, всегда рады!». Последний раз он был дома 3 августа, а на следующий день уехал в Ставрополь.

Вспоминают друзья Даниила

 

Андрей Бондарев:

– Мы никогда не обращались к нему: «Даниил», всегда: «Даник, Данюсик». Познакомились в стенах Санкт-Петербургской духовной академии.

Не сразу подружились, но потом у нас сложилась православная, практически семейная компания. После академии я остался в Петербурге, а Даник поехал на послушание в Ставропольскую духовную семинарию.

Мы навестили его и увидели, что он востребован, необходим студентам. И продолжали делить радости и переживания. Часто встречались в престольный праздник Санкт-Петербургской духовной школы, 9 октября (день памяти апостола и евангелиста Иоанна Богослова).

Туда ежегодно съезжаются ее выпускники со всех концов России, многие – состоявшиеся священники, взрослые люди, но на всех виден отпечаток той любви, которую Господь вложил в сердце апостола любви Иоанна Богослова.

У Даника этот отпечаток был очень ярким, он всех и всегда любил, за всех переживал. И был наделен замечательными качествами – незлобием, коммуникабельностью и умением объединять вокруг себя людей.

Побывали мы с ним в Польше, в Якутии, в Дагестане, и везде пели на разных языках. Была жажда соединения сердец и общего пения.

Даник не только красиво пел, но еще и замечательно танцевал. И, конечно, ни одна свадьба друзей или родственников без него не обходилась.

Эти встречи вдохновляли и давали силы дальше жить, работать, творить. Всех нас, своих друзей, он перезнакомил между собой, и мы продолжаем общаться и сейчас, когда Дани уже нет с нами.

Всем бы такого друга, каким был наш горячо любимый, незаменимый, неповторимый, талантливый Даниил Николаевич – Даник, Данюсик!

 

Игумен Григорий (Бочаров):

– С Даниилом мы росли и воспитывались на приходе еще старого (сгоревшего) храма Святых первоверховных апостолов Петра и Павла станицы Зеленчукской.

Не помню, чтобы он о ком-то критически или плохо отзывался. Даня был настоящим христианином, человеком Церкви. Без церковного хора и литургии не мыслил своего существования.

Когда я служил настоятелем храма в станице Кардоникской, Даниил приезжал с друзьями на церковные и престольные праздники. Для станичников это было потрясение – многие никогда не слышали пение настоящего мужского хора.

Каждая встреча с Даней была радостной. Не помню, чтобы он был хмурым, скорбел или грустил. Светлый человек!

 

Иеромонах Иосиф (Креховецкий):

– Впервые я увидел Даника на богословской конференции в Санкт-Петербурге еще в пору студенчества. Сразу отметил этого юношу, пользовавшегося авторитетом у учащихся и преподавателей Санкт-Петербургской духовной академии.

Я тогда подумал: «Как интересно – невысокого роста человек, а вмещает в себя столько уважения и любви со стороны окружающих!».

Через год я начал преподавать в Ставропольской духовной семинарии. И Даниил приехал сюда в качестве преподавателя и регента семинарского хора.

У нас начались совместные проекты. Я старался поддержать Даню, помочь ему с первой рождественской постановкой, первым концертом, посвященным мамам.

Вдохновение Даниил черпал от людей, и талантов у него было – не перечесть. Но особый талант – умение дружить.

Высокообразованный (кроме духовного имел еще высшее светское образование: в 2012-м окончил Институт Дружбы народов Кавказа, в 2015-м – Ставропольский педагогический институт), получивший духовное воспитание в семье, был он жертвенным служителем Богу.

 

Максим Алимов:

– В 2012 году я начал работать в швейной мастерской Ставропольской епархии. Незадолго до праздника Рождества Христова Даня попросил помочь с рождественской постановкой.

Я помог, и с тех пор на каждом спектакле Даня представлял меня художником по костюмам, хотя мы вместе придумывали их или в Интернете находили, зарисовки делали к спектаклям. Готовили декорации, вечерами писали музыку. Так у нас зарождался небольшой театр.

Даниил был идейным вдохновителем и организатором семинарских концертов к Дню матери.

Теперь по благословению митрополита Ставропольского и Невинномысского Кирилла я продолжаю начатое Даниилом Николаевичем дело. В том числе занимаюсь и флористикой, где Даня тоже постоянно искал какие-то новшества.

Продавщицы цветочного магазина вспоминают, как однажды Даня пришел к ним и говорит: «Надо украсить собор пасхальными яйцами из цветов». Потом все любовались воплощением его идеи – прикрепленными к паникадилу Андреевского собора цветочными символами Пасхи.

Вячеслав Николаевич завершает разговор о любимом племяннике:

– До года у Даниила в течение нескольких месяцев была высокая температура, и долго никто не мог определить причину. Оказалось, некроз головки большой берцовой кости, поэтому он немножко прихрамывал.

Мало сказать, что он с детства был очень верующим человеком. Такой веры, как у него, нам не найти. Кроткий, счастливый, приветливый, часто приезжал к нам в станицу Новомарьевскую.

Дружил с моими сыновьями, а нам с женой стал еще одним сыном. У меня все спрашивают: «От чего Даниил умер?». Отвечаю: «На Небе, видно, нужен».

А мы продолжаем жить в этом современном мире, где молодые люди воспитываются в уверенности, что они всегда правы, что им не замечания делают, а оскорбляют, что им все должны.

А Даня, глядя на это, слишком близко принимал все к сердцу, пропускал через себя. И студентов любил, отдавал им много времени и душевных сил.

Хотел, чтобы они были лучшими, пели хорошо, знали церковную музыку. Ведь когда священник совершает богослужение красиво, люди по-другому воспринимают это.

На сердце никогда не жаловался, раза два говорил, что голова болит. Измерял я тогда ему давление – высокое, но не критичное. А в 2018 году, незадолго до своего ухода, Даня совершил паломничество на Афон и по возвращении сказал, что переосмыслил всю свою жизнь.

Я его видел в пятницу, буквально за два дня до смерти. Приехал Даня веселый, поужинали, посидели, поговорили. А в понедельник я узнал, что у него во сне остановилось сердце.

Я скажу так: его жизнь – это жизнь, прожитая с Богом. Жизнь в любви, доброте и душевности к каждому, с кем он встречался. Многое успел Даниил сделать для блага Церкви.

Трудно подобрать слова, чтобы выразить свои чувства. Потеря невосполнимая.

И хотя я не прозорливец, но кажется мне, что мы еще увидим что-то необычное. Даня, полноватый человек, умер на Преображение и пролежал сутки в тепле в закрытом помещении, потом еще до вторника, дня похорон, а запаха не было! Это большая загадка…

 

21 августа 2018 года в Андреевском соборе краевого центра священнослужители епархии совершили заупокойную Божественную литургию и панихиду по Даниилу Николаевичу.

Происходило это при огромном стечении народа. Согласитесь, не каждый человек удостаивается такого числа скорбящих людей…

О любящем сыне, внуке, племяннике… Для наставников, друзей и знакомых – о светлом и добром человеке. Для семинаристов и учащихся курсов церковного пения – о мудром и заботливом наставнике.

В словах соболезнования владыка Кирилл выразил тогда наши общие чувства, сказав, что внезапная кончина бесконечно дорогого всем нам Даниила Николаевича стала сильнейшим ударом для епархии.

Вместе с Архипастырем искренне верим: всемилостивый Господь в день Своего Преображения призвал Даниила на Вечную Литургию созерцателем Божественного света и участником Небесного Царства. Помним. Скорбим. Молимся.

Царство Небесное и вечный покой рабу Божиему Даниилу. Вечная память…